W 9. Сведения о народах Сибири, извлеченные из описаний путешествий Плано-Карпини, Гильома де-Рубрука и Марко Поло, в русском переводе и с примечаниями к ним дал недавно М. П. Алексеев, Сибирь в известиях западно-европейских путешественников и писателей, т. I, Иркутск, 1932, стр. 3 14, 14 20. 28 46 (там же многочисленные указания на литературу вопроса). А. [472]
W 7. Приводимое сообщение Абулгази о смерти Чингиса-хана на обратном пути из Тунгута, после победы над ***, совпадает с сообщением монгольской начальной летописи. Записанная здесь же Миллером легенда об истории ханши, верной жены ***, основана также на одной из версий Altan Tobci, где однако еще отсутствует тема об убиении ею сонного Чингиса. Река, в которой утопилась ханша, и по Altan Tobci называется Xatun***ol, но название степей близ этой реки Nulum Tala почерпнуто, видимо, из монгольского эпоса, знающего блаженные степи-кочевья богатырей Nulum Tala (ср. Гесериада, Песнь V, 16). Гора Burxan Burxatu Burxan ***aldun Burxanxat (в переводе может означать «Божья гора», «Гора, где поставлены божества», «Гора бог опаляет или бог всюду проницает») священная гора Чингиса и его предков, гора-избавительница, которой Чингис, в память своего спасения в лесах этой горы от лютых врагов завещал во веки веков приносить жертву, находилась в местах первоначальных кочевий Чингиса и его предков по реке Онону. К.
W 6. Приводимая здесь, со слов одного монгольского ученого духовного звания, легенда о возникновении буддизма в Монголии связана с известными историческими событиями конца XVI века (паломничества Абатай-хана в Тибет, построения первого буддийского монастыря в Монголии Эрдени-Цзу и др., см., напр., А. М. Позднеев, Монгольская летопись Эрденийн Эрихэ, СПб., 1883, стр. 82,100,104 passim) и представляет любопытный образец развития монгольской летописи. Начальная монгольская хроника, так называемое Сокровенное Сказание, записанное в 1240 г. на Керуленском сойме, широко использует, между прочими источниками, современные народные исторические песни и сказания монголов. В дальнейшем этот фольклорный элемент летописи, возвращаясь в народные массы, густо обрастает изустной ходячей легендой, разрушающей самую хронологическую основу летописи, и в таком виде входит и в последующие списки летописи. По мере распространения среди монголов буддизма легендарная обработка летописи, и именно в буддийском духе, происходит, повидимому, в монастырях, нередко хранивших и переписывавших рукописи летописных сводов. В начальной летописи можем найти следующие темы, подвергшиеся в дальнейшем легендарной обработке: отец Чингиса, Есугей-Батур, тяжко болел и умер от яда, подмешанного татарами в пищу. Темучин со своими дружинами ведет беспрерывные войны далеко за пределами удела своего отца. На сейме князей в 1206 году Темучин провозглашен каганом и наречен при этом Чингисом. Главнейшими его сподвижниками были 4, а впоследствии 9 орлюг'ов. В позднейших летописных сводах, по большей части называемых ***, т. е. золотой («Красный») изборник в отличие, повидимому, от начальной летописи ***, т. е. обыденный (не официальный) изборник тема тяжкой болезни и, в частности, болезни ног, связывается с именем Чингисова сына и престолонаследника Огедея (переносясь на него, повидимому, от легенды о вышеназванном Абатай-хане) который, исцеляется буддийским ламою и принимает буддийскую веру. В записанном Миллером сказании легенда продвигает это событие еще дальше, уже к до-чингисовой эпохе, с явной тенденцией отодвинуть возникновение буддизма подальше вглубь [471] веков, а победоносное движение чингисовых монгольских дружин легенда эта склонна понимать, как результат сопротивления принятию буддизма со стороны Чингиса и его сподвижников. Мотив вещей птицы, которая поет при рождении и восшествии па престол Чингиса, почерпнут также из ***, почти во всех списках которой он фигурирует. В именах орлюг'ов, вполне, исторических, любопытна транскрипция Миллера, очень близкая к китайской, а также расставленные им знаки ударений, как они ему слышались в произношении его осведомителя, монгольского ученого ламы. Дело в том, что, во-первых, монгольская начальная летопись имеется лишь в китайской транскрипции и что, во-вторых, в вопросе ударений монголистика так называемой старой школы, вплоть до начала нынешнего столетия, шла по пути, проложенному этим пионером русского монголоведения. Имена девяти орлюг'ов отождествляются по следующим авторам: П. Кафаров, Старинное монгольское сказание о Чингис-Хане, в Труд, членов Рос. дух. миссии в Пекине, т. IV, СПб., 1866, стр. 119, 227; Altan *** (nova), ms. ОРКИД 1934, № 233 (в Монг. каб. Института востоков. Акад. Наук, л. 88 passim); Б. Я. Владимирцов, Общественный строй монголов. Л., 1934, стр. 138, passim. По Altan Tobci (nоva), одною из версий которой пользовался, очевидно, осведомитель Миллера, имена 9 орлюг'ов пишутся: 1) ***; 2) ***; 3) ***; 4) ***; 5) ***; 6) ***; 7) ***; 8) *** и 9) ***. K.
В общем итоге схема сибирского летописания, которую дает Миллер, может считаться правильной. См. В. С. Иконников, Опыт русской историографии, т. II, кн. 2, Киев, 1908, стр. 1291 1307; С. В. Бахрушин, Очерки по истории колонизации Сибири в XVI и XVII вв., вып. 1, М., 1928, стр. 1 30, 177 180. Есиповская, Строгановская и Ремезовская летописи изданы Археографической комиссией (СПб., 1907). Б.
Почти полное совпадение текстов Есиповской и Строгановской летописей позволяет утверждать, что в основе их обеих лежит один общий протограф, каковым является краткое «написание», которое «ермаковские казаки» принесли первому сибирскому архиепископу Киприану и которое, повидимому, составлено было около 1600 г.; на основании этого «написания» Киприан написал в 1621 г. свой «Синодик», а в 1636 г., в связи с вопросом о канонизации Ермака, составил свое сказание Савва Есипов. В XVII в. лицо, близкое к семейству Строгановых, самостоятельно переработало то же «написание» в целях прославления этого семейства, причем первоначальный текст был значительно дополнен данными, почерпнутыми из фамильного архива Строгановых. Повидимому, к тому же протографу надо отнести и статьи «Нового летописца». Значительно позже, в конце XVII или в начале XVIII в., автор известного географического атласа Сибири, Семен Ульянов Ремезов использовал Есиповскую летопись и, повидимому, еще две неизвестных нам летописи для написания иллюстрированной «Сибирской истории», над которой он трудился совместно с своими сыновьями Леонидом, Иваном и Семеном; уже по окончании «Сибирской истории» в нее были внесены на вклеенных листах отрывки из особой чрезвычайно любопытной летописи Кунгурской; [470] таким образом, мы имеем здесь дело с довольно сложным сводом, составные части которого далеко не достаточно между собой увязаны; частые повторения и противоречия делают затруднительным пользование текстом без предварительного критического рассмотрения.
Вопрос о взаимоотношении различных сибирских летописей между собой; охватывает значительную литературу. Важнейшие из дошедших до нас летописей следующие: 1) летопись, составленная дьяком тобольского архиепископа Саввой Есиповым в 1636 г. (так называемая Есиповская летопись); 2) так называемая летопись Строгановская, относительно времени составления которой существует разногласие (Карамзин относил ее к 1600 г., А. М. Ставрович в неизданной работе к 1668 1673 г.), и 3) летопись, составленная тобольским сыном боярским Семеном Ремезовым в конце XVII или начале XVIII в., открытая Миллером, который называет ее Ремезовскою, а в русском издании 1750 г. Тобольским летописцем (она известна (таже под названием Кунгурской по названию одной из составных ее частей); 4) особняком стоит вошедшая в «Новый летописец» (1630 г.) статья «О взятии Сибири», которая послужила одним из источников другой повести, сохранившейся в составе «Описания новые земли Сибирского государства» (конец XVII в.). Все названные летописи по существу являются не летописями в полном смысле слова, а историческими известиями.
Оффшорные счета профессиональный подход.
СРЕДНЕВЕКОВЫЕ ИСТОРИЧЕСКИЕ ИСТОЧНИКИВОСТОКА И ЗАПАДА
Комментариев нет:
Отправить комментарий